Владимир Ткач: «Уровень заражения территорий в зоне СВО требует увеличения производства средств инженерной разведки, а не его сокращения»

Земля в зоне СВО буквально нашпигована минами и взрывоопасными устройствами. Саперы прочесывают территорию круглосуточно, однако работы хватит на долгие годы.

Фото: Александр ШПАКОВСКИЙ

Для разминирования территорий, где сейчас идут бои, могут потребоваться десятилетия. Бывшие «партнеры» подкидывают задачки поставками Украине кассетных боеприпасов, которые крайне сложно обнаружить. А цена пропуска – здоровье или жизнь. Чем сегодня работают саперы и откуда на линейке «китай» – обсуждаем с генеральным директором АО «Группа защиты ЮТТА» (STT Group) Владимиром Ткачом – руководителем компании-производителя и разработчика специальной инженерной техники с 30-летним стажем.

– Владимир Николаевич, наверное, сложно найти человека, кто обладал бы большей экспертизой в вопросах оборудования для инженерной разведки и разминирования. Правда ли, что объем разминирования по итогам СВО будет больше, чем после Великой Отечественной? И с чем столкнемся?

– Да, пожалуй, можно согласиться, что разминировать придется больше, чем после Великой Отечественной, а снаряды времен ВОВ мы до сих пор находим. С какими-то официальными данными о степени загрязнения минно-взрывными устройствами в зоне СВО пока не знаком. Но мы должны понимать, что практически все, что было и есть на балансе НАТО, будет в этой земле, обследовать нужно будет сотни тысяч квадратных километров.

Серьезнейшую проблему создают и будут создавать кассетные боеприпасы, Украина единственная на данный момент страна в мире, где они применяются. Кассетные снаряды рассеиваются на неимоверных площадях по непредсказуемой траектории и в огромных количествах. Их поиск крайне сложен. Кроме того, еще один вызов для саперов и поискового оборудования это цели с небольшим содержанием металла. Их видят только профессиональные приборы с высокой чувствительностью.

– О каких приборах речь?

– Если говорить о том, что уже не один год стоит на снабжении инженерных войск и сейчас работает в зоне СВО, то это наши линейки средств инженерной разведки. Отмечу, что это все инициативные разработки, т.е. выполненные в свое время нами за свой счет.

– С момента начала специальной военной операции предприятия ОПК столкнулись со сложностями из-за увеличения объемов гособоронзаказа. Как в вашей сфере обстоят дела? Горизонт работы приличный. Хватает ли противоминного оборудования в моменте и сколько потребуется в будущем?

– Я скажу только в части производства миноискателей, поскольку ими саперное оборудование не исчерпывается. По очень примерным подсчетам, с учетом горизонта событий, потребность будет измеряться в десятках тысяч. Это очень большой для производства объем.

Я припоминаю, что в начале 2000-х годов ко мне обратился один из руководителей инженерных войск с просьбой: «Володь, а 7000 штук в год можете?». Это в те-то, далекие, относительно мирные времена! Мне пришлось объяснять, что производство наращивается постепенно, а вопрос кадров в нашей отрасли и тогда стоял во весь рост.

– И что же, если еще 9 лет назад вам говорили, что нужен объем, вы его наращивали?

– Мы неукоснительно выполняем гособоронзаказ с 2014 года, постоянно ведем инициативную разработку, тестируем и дорабатываем наше оборудование. Но в 2019 произошло значительное сокращение заказа, как нам сказали, «склады заполнены».

В прошлом году, 2022 году, мы обзавелись довольно крупным станочным парком, в том числе, станками ЧПУ. Кто понимает в производстве, знает, насколько это серьезные машины. Значительно расширили производственные площади, сейчас это более 2 тысяч кв. метров, есть возможность увеличения. И самое главное, все наше производство и все цепочки кооперации локализованы в России, в 10 регионах. Всё! Периметр закрыт!

Но! Производство-то мы нарастили, а что будет дальше с точки зрения заказа – это для нас вопрос, потому что объективно должны были дать задание еще больше, не меньше, чем в этом году. Но как сложатся звезды, мы не знаем.

– Тогда возникает логичный вопрос. Потребность у фронта в миноискателях есть, и немаленькая. Внутреннее производство ее не закрывает. Тогда ЧТО идет нашим ребятам?

– На видео с зоны СВО я постоянно вижу наши миноискатели, принятые на снабжение. И одновременно большое количество каких-то импортных металлоискателей. Трудно понять, что это, но видно, что это привозное, то ли с Востока, то ли с Запада, но скорее всего с Востока. Понятно, свято место пусто не бывает – появляются разные организации, которые пытаются, и довольно активно, продвинуть «на линейку» свою продукцию. И это оборудование туда идет уже даже сотнями, а если не тысячами.

– А в чем риски такой продукции?

– Я с пониманием и уважением отношусь к потребности, которая возникла у военных в части очистки местности, и к проблеме нехватки техники, и к попыткам закрыть дефицит. Сложно устоять перед соблазном, когда на китайском сайте одной кнопкой ты можешь заказать тысячу приборов за 35–45 тысяч рублей в сборке. Или заказать комплектующие за 5 тысяч, а корпус сделать здесь. Тем более, что продукцию с руками отрывают.

Но есть у этой медали вторая сторона – эти приборы не миноискатели, а металлодетекторы. В этих двух похожих словах есть серьезная разница. Я даже не буду касаться вопроса о наличии конструкторской документации, системы различного рода испытаний, проверки, постоянного контроля качества, контроля со стороны Военной приемки. Коснусь только одного момента. Эти средства поиска – металлодетекторы – не заточены на обнаружение сложных целей. Имеются в виду малосодержащие металл противопехотные мины, хитрые противотанковые немецкие мины, различного рода самодельные взрывные устройства нажимного характера, такие как в Сирии широко применялись, в Афгане против американцев, в Ираке, те же кассетные боеприпасы. Все это металлодетектор не возьмет. А в случае с магниточувствительными минами и вовсе вызовет подрыв! Американцы в Афганистане больше 78% потерь несли от самодельных взрывных устройств, подрывов, а не от боевых столкновений.

Да, эти приборы значительно дешевле миноискателя. Но, даже если отбросим морально-этическую сторону вопроса, то экономика все равно не в пользу этих приборов.

– Получается, решая сиюминутную задачу, мы ставим в тяжелое положение своих производителей?

– А можно я приведу пример? Посмотрите, чьи большегрузы на наших дорогах? Китайские. Существенно дешевле и комфортней. А наши, российские, производители в убытке. И это непросто неполученные деньги. Это снижение промышленного потенциала, потеря кадров, технологий.

Мы вопросами инженерной разведки занялись почти 30 лет назад. Впервые к проблеме обнаружения минновзрывных устройств мы обратились непосредственно перед началом второй чеченской кампании. В результате появились наши дистанционные обнаружители самодельных взрывных устройств во внутренних войсках. Как следствие в разы сократилось число подрывов.

10 лет назад к нам обратились с просьбой разработать миноискатель для армии. В Томске была очень сильная школа неразрушающего контроля, в т.ч. методами металлодетекции. Обратились туда, а предприятие уже обанкрочено, документация утеряна. Еще два предприятия – та же картина. С трудом нашли двух специалистов, лауреатов Государственной премии, которые испокон веку работали на Минобороны по этим вопросам. Еле их уговорили. В итоге нам удалось собрать старых спецов, сохранить эту школу, а сегодня мы передаем опыт молодым. И хорошо, что есть, кому передавать! Я боялся, что некому будет передать. Вот это ниточку, связь поколений, порвать как нечего делать. А последствия окажутся катастрофические.

– Тогда, наверное, государство должно защищать своих производителей? На уровне каких-то постановлений Правительства, например? Приоритетная закупка у полностью локализованных производств? Поставки в армию – это же критически важные поставки, туда не должно поступать что попало.

– Не могу сказать, должны это быть постановления или еще что. Но логика, жизнь и национальные интересы подсказывают, что свои разработчики и производители всегда должны быть в приоритете. Сейчас уникальный момент, когда можно запустить, развить собственные технологии и производства, которые в среднесрочной перспективе себя окупят и будут суверенны, не зависеть от международной обстановки и настроений третьих стран. Нам всего лишь нужно немного времени и стабильность в загрузке производства.

– Но, справедливости ради, ваш миноискатель ведь значительно дороже, чем металлодетекторы, которые массово стали попадать в зону СВО?

– Да, это правда. Разница в цене существенная. Так называемые аналоги могут стоить 200 тысяч рублей, могут и 50. Но, сапер, выходя на разведку, не должен думать, увидит у него прибор какую-то цель или не увидит. Должно быть найдено всё.

Сложно, конечно, конкурировать с потекшей сюда китайской рекой. Но, все-таки, конкуренция – двигатель прогресса. У нас уже в высокой степени готовности прибор – нечто среднее между миноискателем и металлодетектором. В марте показывали его первую итерацию, проводили сравнительные испытания. Хорошие результаты, по ряду параметров превосходящие миноискатели. Цена будет конкурентная. Наше оборудование по своим качествам превосходит западное, это неоднократно было доказано, а с «китайским» даже сравнивать не приходится. Будем готовиться запустить в серию.

Александр БОЙКО,
специальный корреспондент отдела Международной и внутренней политики

Опубликовано на WWW.KP.RU